КОНЕЦ
Подошло к концу обучение второго спецподразделения, обеспечивающего безопасность президента Каддафи, высокопоставленных функционеров и других особо важных лиц. Теперь я мог отдохнуть. В Ливию я приехал на год, а вот уже прошел и третий.
Я получил сообщение, что специальная военная комиссия будет присутствовать на выпускном экзамене.
Какой экзамен? Кому такой экзамен нужен? Я отлично знал своих парней и без любого выпускного экзамена мог им дать оценки, характеристики и рекомендации. Но, так как я был нанят обучать группу для специальных заданий, я понял, что должен продемонстрировать уровень их знаний по требованию Верховного командования Ливийской армии. Я известил группу, что от нас требуется, и изумился.
Все без исключения показали такое сильное волнение, чтобы не сказать страх, что в конце концов я задумался о том, как это все пройдет. Несколько раз я был вынужден откладывать день экзамена, так как парни приходили поодиночке и просили меня сдвинуть его по той или иной причине. Я шёл им на встречу, но не мог бесконечно откладывать экзамен. В конце концов я определил срок.
Когда в назначенный день, кажется, это была среда, я прибыл в военный лагерь, на полигон, моя группа уже была там, одетая в кимоно. Они были раскрасневшимися и напряженными. Было видно, что они разогревались.
В каких-то десяти-пятнадцати метрах от нас стояла группа старших офицеров. Они не вмешивались в мою работу. Этого бы я им не разрешил.
Во-первых, я решил проверить, какая у них физическая форма. То есть, у меня было желание сравнить на основании собственных записей с начала обучения, насколько кто из них прогрессировал. К моему большому разочарованию, моим курсантам не удалось выложиться максимально, вероятно, они были взволнованы и подавлены присутствием офицеров. Несмотря на то что я старался их развеселить, шутя с ними, дразня их... Все было напрасно. Волнение сделало своё дело.
Кое-как я закончил эту часть проверки, убежденный (позже это подтвердилось) в том, что эта «комиссия» не имела понятия о том. что эти парни делали и каких результатов они достигли.
Мы перешли к другой части экзамена - к реальным ситуациям. В одном из ангаров военного лагеря, подготовленном для экзамена на основании моих требований и указаний, я заметил, что моя группа наконец-то успокоилась.
Офицеры опять уселись в стороне и наблюдали, что происходит.
Мы повторили все ситуации, которые мой состав отрабатывал в течение трех лет. Они, как и я, знали, что не может быть ошибки. Что знаешь, то знаешь.
Я распределил роли, и мы начали. Все было настолько хорошо, что я не выдержал, и несколько раз бросил взгляд на группу старших офицеров. Все с удивлением кивали головой. Это, вероятно, заметили и мои курсанты и начали более активно проводить задание за заданием. Наблюдая за ними, я всё больше убеждался, что хорошо выполнил работу.
Члены этой группы показали, что они стали хорошими телохранителями.
Я мог спокойно попрощаться со всеми и вернуться домой.
Ко мне подошел майор Шабани, заместитель начальника академии, поблагодарил меня и затем вручил мне пачку каких-то карточек. В канцелярии он сказал, что у меня достаточно времени на то, чтобы вписать в карточки отметки и характеристики каждого курсанта в отдельности. Пока он закрывал дверь, я увидел, что он оставляет на посту одного капитана. Я знал, что все, что в этот день я запишу в карточки этих парней, останется с ними навсегда. Поэтому взял свой журнал работы и еще раз перелистал каждую страничку.
Через два часа я закончил работу.
Майор Шабани забрал документацию и положил в сейф. Затем он повёл меня в достаточно большое помещение, где меня ждали мои ученики и все офицеры, присутствующие на выпускном экзамене. Меня встретили аплодисменты и улыбающиеся лица.
Первым говорил майор Шабани, на арабском, а потом на английском языке. Выразил свою признательность и поблагодарил за все, что я сделал, обучая парней. После этого меня попросили сообщить отметки. В эту минуту я вспомнил все телефонные звонки, товарищеские просьбы «особо обратить внимание» на отдельных парней из группы, так как они значительны по той или иной причине, по семейным или каким-то другим соображениям. Никто из них не знал, что я каждого из состава группы оценил и дал ему отметку давно, еще до этого экзамена. Все-таки я вытащил журнал и прочитал отметки. Самая низкая была восьмерка. Главным образом, парни получили девятки, а было тут и несколько десяток.
И опять я им показал, что с самого начала я пристально наблюдал за тем, сколько кто старался, как он делал все то, что надо было сделать и освоить, при выполнении определенных заданий. Отметки я «растянул» от чистой девятки, через 9,2-9,4-9,5-9,7-9,8, до десяти.
Парни прыгали от радости, хлопали друг друга по плечам, с гордостью смотрели на собравшихся офицеров и начальников.. Я испытывал удовольствие, так как все отметки, вся эта радость были моим трудом, моей трехлетней работой и жизнью в далекой Ливии.
То, что я хорошо выполнил работу, я мог прочитать в глазах этих юношей, которые меня во время обучения одновременно любили и ненавидели,тренируясь на раскаленном песке морского берега или холодными ночами в пустыне...
